Последний бой танкистов осенью 1941-го
Так мы, участники Поискового Объединения «МИУС-ФРОНТ», познакомились с Дядей Лешей и Дядей Сережей.
«Нам с Серегой тогда лет по 10 было и мы прекрасно запомнили тот Ноябрьский день. Как такое забудешь?» — начал свой рассказ Алексей Алексеевич, «дядя Леша».
«Наши семьи здесь неподалеку в заводских бараках жили, а когда немец обстреливать и бомбить нас стал, выкопали возле рощи землянки и прятались там».
Ну а мы, детвора, всюду лазили, все видели, хотя и ругали нас за это. Страшно нам не было, это взрослым было страшно, а нам детям все любопытно, интересно. Страшно стало потом, когда мы увидели тела наших танкистов, лежащих на белом снегу».
«Они лежали на снегу возле своих разбитых и искореженных танков. Лежали, как-то скрючившись, в прилипших к обугленной коже обгоревших комбинезонах» — принял участие в разговоре дядя Сережа, слушавший молча до этого воспоминания своего друга. «В танкисты брали ребят невысокого роста, а смерть в огне сделала их тела какими-то совсем маленькими, почти детскими. Страшнее всего было смотреть на лица танкистов, хотя лиц у них не осталось — только глаза. На месте носа, рта, ушей — одни угли! И запах… запах сгоревшего человека — сладковато приторный запах мяса, брошенного гореть на угли. Его не мог заглушить даже едкий дым от тлеющей техники с запахом проводки, пороха, горящего масла, керосина. Это был запах страдания, запах смерти — даже мы дети понимали это. Мы видели, что гибель этих ребят была мучительна. Я видел, как горели они в своих машинах, слышал, как кричали они от боли, от отчаяния пытаясь выбраться из горящих танков.

Сгоревшие советские танкисты легкого танка БТ-2 (пулеметный вариант). Деревня Романищи, Белоруссия
И мы, пацаны, чувствовали досаду, обиду и жуткую злость от увиденного и пережитого. До войны любой мальчишка мечтал стать летчиком или танкистом. Это были наши герои, наши кумиры. Сражения, битвы, виделись нам красивой атакой танков и самолетов, громящих низкорослых, карикатурных вражеских солдат, где-нибудь далеко за границами нашей страны. И вдруг война пришла прямо к нам в дом, а наши кумиры и герои лежат сгоревшие на снегу. А враг — враг вот он — здоровые немцы в черных куртках с черепами на петлицах ходили между трупами наших танкистов и фотографировали их. На нас, детей, фашисты не обращали никакого внимания. У всех, детворы, взрослых — была только одна мысль — что же будет? Что будет теперь со всеми нами?» — тяжело вздохнул дядя Сережа, достав из красной пачки сигарету без фильтра.

Немецкие танкисты у горящей 34-ки
«Сам бой, в котором погибли наши танкисты, был недолгим», — продолжил воспоминания Алексей Алексеевич. «Наши танки приехали еще с утра, а пожгли их уже после обеда. Наших было пять больших Т-34 и ещё несколько маленьких Т-26… Я, тогда модели всех танков и самолетов знал. Серега правильно сказал — любой пацан мечтал стать танкистом и летчиком, поэтому знали мы всю технику очень хорошо. «Т-26, четыре машины было» — поправил друга дядя Сережа, пыхтя сигареткой. «Да-да четыре, — продолжил Алексей Алексеевич — подъехали они к рощице ещё утром. Очень спешили, начав сразу выбирать себе позиции. Тридцать четверки прятались возле сараев и бараков, а легкие танки маскировали срубленными деревьями. Здесь ведь недалеко дорога старая проходила на Ростов, вот ее то и должны были охранять наши танкисты. Один Т-26 стал совсем близко от этой дороги, чтобы дать знать, когда появятся немцы.

Спрятанные в засаде танки
«Его, кажется, первого сразу и сожгли. Радиосвязи не было в тех танках, флажками передавали команды. Высунется танкист из люка и машет красными вымпелами. И это посреди боя, пули летят кругом, осколки, дым, невидно ничего — а он флажками машет. Я лично видел, как они друг другу сигналы подавали» — дядя Леша заметно волновался. И вот этот маленький танк, на верную гибель к дороге послали» — продолжил он, — «вообще все они хорошо понимали, что из боя живыми не вернуться, еще, когда свои позиции оборудовали, они нам, детям все свои запасы раздали. Ну что у них в кабинах было — хлеб, тушенка, галеты. Мне даже плитка шоколада досталась, ее лейтенант подарил, у которого в бою потом ноги оторвало. А как раздали нам все, стали гнать нас подальше от своих позиций: «Уходите пацаны, нельзя здесь Вам больше! Бегом отсюда!!!» С неохотой, но что делать, разбрелись мы по домам, хотя кое-кто из наших сверстников все равно из-за кустов наблюдал за действиями наших танкистов», — Алексей Алексеевич чуть прищурившись, посмотрел на своего друга.
Я тогда домой не пошел обедать, — продолжил дядя Сережа, — мать на смене была, а сестра на рынок с утра ушла, так что дома никого не было. Вот я в кустах и остался наблюдать за танкистами. Галеты грыз, которые мне наши солдаты подарили. Неожиданно все пришло в движение. Как-то вдруг выстрелил маленький Т-26, который стоял вдалеке, рядом с дорогой. Потом еще залп, еще и еще. Птицы, сидевшие на верхушках деревьев в роще, вороны, галки, потревоженные шумом выстрелов, кружили, громко каркая в белом, зимнем небе. Танк у дороги громыхнул из своей пушки еще несколько раз. Из люка показался командир танка и замахал красным флажком, куда-то вперед. В этот момент наш Т-26 взорвался. Взрыв был такой силы, машину буквально разнесло на куски. В одну сторону отлетела башенка, в другую ствол, куски брони. Голова и туловище лейтенанта из этого танка отбросило шагов на 50-ть к деревьям.

Танки Т-26 в наступлении
Комментарии