«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Мы знаем, что враг наш злобен и беспощаден. Мы знаем о зверствах, которые чинят немцы над пленными красноармейцами, над мирным населением захваченных сел и городов. Но то, что рассказал нам участник боев на Дону командир гвардейского подразделения гвардии капитан М.Саркисов, превосходит всякое человеческое представление о противнике. Вот этот рассказ:

Всю ночь шел бой. Мое подразделение обороняло высотку неподалеку от молодого леса. Во время короткой передышки показалась двигавшаяся со стороны немцев странная фигура. Человек шел, пошатываясь, руки его были заложены за спину и, видимо, связаны. Я приказал не стрелять. В бинокль я разглядел окровавленное лицо и на нем какой-то черный предмет, похожий на гирю.

Когда неизвестный приблизился, мы содрогнулись: на его подбородке висел замок, продетый сквозь губы…

— Степан! — раздался возглас.— Да это же Степан Кущев, сержант со второго взвода!

В медсанбате пожилой хирург Абрамов, бывалый человек, участник трех воин, и тот ужаснулся при виде изуверской операции, проделанной гитлеровцами над живым человеком. Отомкнуть замок не удалось, пришлось прорезать губы, чтобы освободить сержанта от страшного груза. Кущев смотрел на нас остановившимися, почти безумными глазами. Он не мог произнести ни звука.

К вечеру Кущев нацарапал карандашом записку. Его захватили в плен во время разведки. Гитлеровцы требовали от него сведений о нашей части, но сержант молчал. Они били его шомполами по лицу, выдергивали волосы, но тщетно. Расстрел показался извергам слишком мягкой мерой, и они нашли изощренный способ наказать «упрямца»: прокололи ему губы и повесили железный замок. Потом пустили через линию фронта.

Фашистские палачи думали запугать наших бойцов, но добились обратного результата. Рассказ о неслыханном издевательстве немцев над пленным сержантом облетел весь фронт, вызывая гнев против гнусного врага. Мои бойцы вечером того памятного дня дрались особенно яростно, уничтожая в рукопашной схватке проклятых гитлеровцев.

Сражаясь на Дону, я не раз видел следы зверских расправ немцев с нашими пленными и мирными жителями. Мне пришлось быть свидетелем одной переправы, когда немцы пошли на чудовищное коварство, обрекая на гибель десятки женщин и детей.

Мы держали оборону у станицы Нижне-Чирская и не давали немцам форсировать реку. Они остервенели от неудачи. И как-то на рассвете мы увидели следующую картину: два огромных плота, нагруженных людьми, оторвались от правого берега и двинулись в нашу сторону. Передний плот был набит женщинами, стариками и детьми, а на заднем расположились вооруженные немцы и венгры. Прикрываясь беззащитными людьми, мерзавцы хотели таким путем добраться до заветного левого берега.

Было приказано прекратить стрельбу. А плоты тем временем приближались…

Первыми нашли выход славные моряки, действовавшие рука об руку с нами, пехотинцами. Несколько маленьких катеров устремились навстречу плотам. Краснофлотцы шли в обход врагу. Шесть юрких советских «москитов» шли полукругом, зажимая плоты в кольцо. Застрочили немецкие автоматы, донская вода кипела и пузырилась под градом свинца.

Раздалась первая пулеметная очередь моряков. Затем с каждого катера спрыгнули в воду по двое-трое краснофлотцев. В правой руке они держали автоматы, а левой рассекали воду. Они ворвались в промежуток между плотами. Секунда — и они на плоту, где находились станичники.

На плот с гитлеровцами обрушился ливень огня. Из гущи немцев застрочил станковый пулемет. В воду упали сраженные советские моряки, несколько женщин, детей. Порозовела вода вокруг, но с катеров беспрерывно прыгали в воду все новые и новые краснофлотцы и, подымая над головой винтовки и автоматы, плыли к плотам. Раздавались голоса:

— Бей собак! Не щади бандитов!

Фашисты перестали отстреливаться. На плоту лежали груды убитых и раненых. Не менее сотни немцев и венгров барахтались в воде. Краснофлотцы взяли на буксир плот со станичниками и двинулись к левому берегу.

В одном освобожденном поселке мне показали на опушке березового леса холм, где была заживо похоронена группа советских военнопленных. Очевидец, пожилой рабочий, рассказал мне:

— Взобрался я на крышу церкви и всю эту бойню видел от начала до конца. Согнали немцы десятка три красноармейцев на полянку, приказали раздеться догола и связали их за руки — один к одному, гуськом. Оба конца веревки привязали к деревьям — так, что ни один из связанных не мог ни шевельнуться, ни упасть. Притащили пулемет и давай строчить над головами красноармейцев, чтобы помучить. Несчастные жмутся, головы в плечи втягивают, а немцы гогочут и любуются. Понравилась бандитам «игра». Потом принялись косить по ногам — влево да вправо и обратно. Бойцы повисли на веревке. Песок почернел от крови, а разбойники строчат да строчат. Пришел ихний офицер и приказал что-то. Мигом отвязали раненых и поволокли к яме, что намедни приготовили. Бойцы кричат, стонут, а их швыряют в яму, в груду. Потом стали забрасывать живых людей землей. Скоро вырос бугор, он шевелился, вздрагивал. Тут прибыл броневик, на него вскочил десяток солдат, и пошла эта махина трамбовать бугор. Перестала шевелиться могила…

Кровью, муками и смертью отмечен каждый шаг немецких захватчиков по нашей земле. За надругательства над товарищами по оружию, над нашими братьями и сестрами мы отплатим сполна гитлеровским мерзавцам, уничтожая их, как бешеных собак.