«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Из оперативной сводки от 15.10.42 об обстановке в полосе Группы армий «Б», ДБД ГШ Сухопутных войск Германии: «… 51-й армейский корпус (Сталинград) в 7:30 14.10.42 перешел в наступление и, нанеся удар во взаимодействии с 14-й танковой дивизией, захватил группу домов на юго-западной окраине тракторного завода. Одновременно та же танковая дивизия во взаимодействии с 305-й дивизией прорвала оборону противника севернее упоминавшейся группы домов и штурмом овладела другой группой домов северо-восточнее тракторного завода. 389-я дивизия в ходе наступления также сумела продвинуться дальше в восточном направлении…»

Сухие строки немецкого документа рисуют апокалиптическую картину: мерилом успеха наступающих корпусов и дивизий становится захват группы домов. 14 октября 1942 года немцы предприняли очередную попытку взять город на Волге. Начался очередной круг сталинградского ада.

Из боевого дневника командующего 62-й армией Чуйкова, 14 октября 1942 года:

• 5 часов 30 минут. Противник снова, как и вчера, начал усиленную артиллерийскую подготовку на фронте от реки Мокрая Мечетка до поселка «Красный Октябрь».
• 8.00. Противник перешел в наступление танками и пехотой. Сражение идет по всему фронту.
• 9 часов 30 минут. Атака противника на ТЗ отбита. На заводском стадионе горят десять фашистских танков.
• 10.00. 109-й гвардейский стрелковый полк 37-й дивизии смят танками и пехотой.
• 11 часов 30 минут. Левый фланг 112-й стрелковой дивизии смят, около 50 танков утюжат ее боевые порядки.
• 11 часов 50 минут. Противник захватил стадион ТЗ.
• 12.00. Убит командир 117-го стрелкового полка гвардии майор Андреев.
• 12 часов 20 минут. Радиограмма из шестиугольного квартала, от подразделения 416-го полка: «Окружены, патроны и вода есть, умрем, но не сдадимся».
• 12 часов 30 минут. Командный пункт генерала Жолудева бомбят пикировщики. Жолудев остался без связи, в заваленном блиндаже, связь с частями берем на себя.
• 13 часов 10 минут. На КЛ штаба армии завалило два блиндажа.
• 13 часов 20 минут. В блиндаж генерала Жолудева дан воздух (через трубку).
• 14 часов 40 минут. Телефонная связь с частями прервалась, перешли на радио, дублируем офицерами связи. Наша авиация не может подняться с аэродромов: истребители противника блокируют наши аэродромы.
• 15 часов 25 минут. Охрана штаба армии вступила в бой.

Эта заметка — об одном из защитников Сталинграда, остановивших врага 14 октября.

Едва ли не в каждом эшелоне с войсками, движущимися на фронт, регулярно вылавливали зайцев — допризывников пионерского и комсомольского возраста, стремившихся на войну. Кто-то искренне считал, что без него Красная Армия не справится с фашистами, кто-то не менее искренне боялся, что не успеет вырасти до призыва на фронт, а некоторые не по-детски хотели лично отомстить за погибших родных и близких.

Так на станции Повадино в вагонах, в которых к Сталинграду ехала артиллерия 112-й стрелковой дивизии, обнаружился 14-летний Иван Герасимов из-под Смоленска. Отец его Фёдор Герасимович погиб на фронте, дом сгорел, и он был уверен, что в нём погибли его мать и три сестры.

Один из командиров-артиллеристов лейтенант Алексей Очкин вспоминал:

«… взглянув на соседнюю платформу, остолбенел от неожиданности: брезент зашевелился, край его отогнулся, и оттуда брызнула струйка. Я приподнял брезент и увидел под ним мальчишку лет тринадцати в длинной рваной шинели и ботинках. На мою команду встать» он отвернулся. Волосы на его голове топорщились, как у ежа. С большими усилиями мне удалось стащить его с платформы, но эшелон тронулся, а мы упали на землю. Бойцы втащили нас вдвоём в вагон на ходу. Почти силком пытались накормить пацана кашей. Глаза его смотрели колюче. «У тебя батька, небось, строгий?» — спросил самый старый солдат. — «Был батька, да сплыл! Возьмите меня на фронт!» Я объяснял, что нельзя этого делать, тем более сейчас: в Сталинграде самое пекло. После того, как командир батареи капитан Богданович узнал, что среди солдат находится подросток, мне было приказано на следующей станции сдать его коменданту. Я выполнил приказ. Но мальчишка и оттуда сбежал и опять забрался на крышу, побежал по крышам всего эшелона и залез в тендер, зарылся в уголь. Опять привели мальчугана в штабной вагон к комиссару Филимонову. Комиссар доложил командиру дивизии полковнику И. П. Сологубу, а последний — В.И. Чуйкову — командующему 62-й армией.

После нескольких попыток отправить мальчишку назад решили определить его на кухню. Так Иван был зачислен помощником повара и на котловое довольствие. В списки части тогда еще не зачисляли, обмундирование, знаки отличия не полагались. Но звать его стали бойцом. Отмывали целым взводом. С миру по нитке обмундировали, постригли, и он стал убегать с кухни к нам».

Именно тогда Ваня Герасимов и стал Фёдоровым — степенно отвечая на вопросы «как зовут» по старому деревенскому обычаю: «Иван я, Фёдоров Иван».

Полевые кухни в Сталинграде были немногим безопаснее передовой. Немцы щедро осыпали наши позиции бомбами, минами и пулями. 8 августа на глазах Ивана был смертельно ранен комдив полковник Сологуб. Иван вполне освоил «сорокапятки», проявил себя смелым и решительным бойцом, когда 23 сентября артиллеристы Очкина у Вишнёвой балки были окружены танками и пехотой врага.

В октябре в очередной раз пришло распоряжение — во исполнение приказа Сталина всех подростков отправить в тыл для определения в ремесленные и суворовские училища. Однако на 13 октября был запланирован приём бойца Фёдорова в комсомол. Решили, что за Волгу он отправится потом, уже комсомольцем.

Вопросов на комсомольском собрании к кандидату не было, были пожелания: учиться не хуже, чем воюет. Помощник начПО дивизии по комсомольской работе расписался в серой книжечке, вручил её новому комсомольцу и отбыл в штаб.

А в 5:30 утра 14 октября немцы начали артподготовку, и вопрос эвакуации Ивана на восток отложился. В 8:00 пошли танки. Десятки танков на три оставшиеся у Очкина «сорокапятки» и девять противотанковых ружей.

Первую атаку отбили, затем — авианалёт, потом немцы снова двинулись вперёд. Защитников оставалось всё меньше. Орудия оказались отрезаны друг от друга. Расчёт пушки, подносчиком у которой был Иван, вышел из строя полностью. Ваня в одиночку выпустил по танкам два последних снаряда, подобрал чей-то автомат и открыл огонь по наседающим немцам из ровика. На глазах Очкина и комиссара дивизиона Филимонова ему раздробило локоть левой руки. И тогда в сторону немцев полетели гранаты.

Осколком очередного снаряда Ивану оторвало кисть правой руки. Оставшимся в живых показалось, что он погиб. Однако когда немецкие танки пошли в обход позиции артиллеристов по узкому проходу вдоль заводской стены, Иван Герасимов встал, выбрался из ровика, прижимая культей правой руки к груди противотанковую гранату, выдернул зубами чеку и лёг под гусеницу головного танка.

Атака немцев остановилась. Оборона Сталинграда продолжалась.

А лейтенант Очкин выжил и дошёл до Победы. И написал о своём боевом младшем брате книжку «Иван — я, Фёдоровы — мы», главы из которой под названием «Четырнадцатилетний истребитель» впервые опубликовал «Искатель» в 1966 году, а первое издание вышло в 1973. После публикаций выяснилось, что мать и сёстры Ивана уцелели, успев выбраться из горящей хаты, но ничего не знали о судьбе своего сына и брата, считая его пропавшим без вести. Двое старших братьев Ивана, кстати, тоже погибли на фронте. А вот одна из сестёр — Зинаида Фёдоровна — стала знаменитой на весь Советский Союз дояркой, Героем Социалистического труда, избиралась депутатом Верховного Совета РСФСР.

Имя Ивана Фёдорова выбито на 22-м знамени в Зале воинской славы мемориала на Мамаевом кургане. На родине героя, в райцентре Новодугино Смоленской области, есть улица его имени. На расположенной совсем рядом с местом гибели героя школе №3 города Волгограда была установлена мемориальная доска.

А вот правительственными наградами подвиг Ивана Фёдоровича Герасимова-Фёдорова отмечен не был, так уж сложилось по разным причинам.

Но главная награда, которую у него не сможет отобрать никто — никто, кроме нас, ныне живущих граждан своей страны, — память. О нём и обо всех тех, кто шёл к Победе.