«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Почему люди, рискуя своим здоровьем и жизнью, организовывали подпольщицкое движение и шли в партизанские отряды?
Ответ на этот вопрос возник сам собой после анализа 3-х историй из жизни жителей Копыси:

1. расстрел немцами евреев;
2. Миша и Броня;
3. история Алексея Малащенко.

Из воспоминаний Винарской Екатерины Алексеевны, 1930 года рождения, жительницы Копыси

«Евреев собрали со всей Копыси и согнали на льнозавод. Они жили там некоторое время. Убежал помоим сведением только Чернин и его два сына. Чернин был портным, шил из овчинных шкур полушубки. Он жил часто у нас в Никитиничах. Красили шкуры бузиной, специально варили её и потом красили. Цвет получился розовый, но всё равно лучше, чем не красили. И вот этот Чернин принял к нам в дом и попросился переночевать. Мама не могла ему отказать, но попросила, что бы он скорее ушли, так как к нам часто ходили немцы и полицаи. Он так и сделал. Его сыновья так же скрывались по хатам копышан. А потом подались в лес к партизанам. Всех основательных зимой 1942 года расстреляли. Это было на старый новый год. Сначала взорвали землю. Заставили выкопать большую яму, а затем выводили их по 10-12 человек, очередью расстреливали и они падали вниз. Мы жили на горочке, а там в ту пору не было ни деревьев, ни кустов. И мы видели, как люди куда-то падали. Так продолжалось почти весь день. Затем их присыпали землёй и в течение 3 дней земля дышала.

Наши хлопцы хотели пойти туда посмотреть, но мама не пустила, сказала, что и вас так из автоматов положат».

Из воспоминаний Егоровой Валентины Алексеевны, 1928 года рождения, коренной жительницы Копыси

«Хорошо помню наших копысских евреев, хорошие были люди, чуткие и отзывчивые. Мы с бабушкой ходили в Шклов за семью, приходилось проситься на ночлег, всегда пускали и всегда делились последними вещами. Когда объявили войну, более состоятельные уехали, а простые остались и после оккупации немцами образовали гетто в бывшем льнозаводе. Они там жили, их немцы гоняли на работу, на рукавах их были специальные повязки жёлтого цвета. По рассказам очевидцев, из гетто можно было уехать, но они были законопослушными и никто из них на это не пошёл. Их расстреляли в 1942 году на «старый» новый год.

После войны в Копыси жили 4 еврея. Двое из них Броня и её сын Миша Пентих. Они жили в Польше. В 1939 году немцы заняли Польшу и сына Брони разорвали у неё на глазах. С Мишей она бежала из Польши и в Копыси нашла пристанище. Но когда началась война, только её объявили, она схватила своего Мишу и бежала куда глаза глядят. Оказалось в Башкирстан. Там пережили войну, было очень трудно, но всё-таки вернулись в Копысь. Когда ехали назад, был такой момент, что думала, не выживет. Оставила Мишу на вокзале, а сама хотела уйти, думала, что его кто-нибудь заберёт. Но он сидел, плакал и никто его не брал, стало жалко его. Вернулась, забрала, решила, если будет умирать, то вмести. Но выжили, доехали до Копыси, и здесь жили, пока Миша не выучился, и получил работу в городе и забрал маму к себе».

Из воспоминаний Винарской Екатерины Алексеевны, 1930 года рождения, жительница поселка Копысь

«Мне хочется рассказать о судьбе моего старшего брата Алексее. Его полицаи стали обвинять в связях с партизанами, особенно лютовал местный полицай Сернов Борис.

Мама, да и мы все постоянно следили за дорогой: не идут ли немцы или полицаи. Если видели кого-нибудь, то Лешу прятали в стол с посудой, там специально устроили для него место. А сами садились вокруг стола. Мама, говорила нет его, ушел чистить снег, или пошел заготавливать дрова. О однажды все таки не укараулили и немцы его забрали.

Завезли в деревню Застенки, там посадили в погреб. Когда немного осмотрелся, стал думать, как же выбраться из неволи, и стал поднимать крышку погреба. Крышка была чем-то привалена и поддавалась с трудом, но все-таки после многочисленных трений крышку удалось открыть, и он вылез из погреба. А что же дальше? В доме напротив погреба топилась печь, и никого постороннего не было видно. Он решил постучать в эту хатку. Открыла женщина, пригласила в дом и стала расспрашивать. Пришлось рассказать правду, оказалось, что она хорошо знала нашу маму и обещала помочь. И тут Леша посмотрел в окно — в дом шли немцы и какая-то женщина, они шли со стороны того погреба. Он испугался и за себя, и за хозяйку дома. Но хозяйка успокоила, сказала, что не переживай, это моя дочь, она работает у немцев переводчицей, а Лешу спрятала за занавеской.

Немец ушел, а дочка хозяйки сказала, что вчера привезли паренька мы пошли на него посмотреть, а его уже там нет, видимо немцы расстреляли. Тогда хозяйка призналась дочке, что тот паренёк у неё за занавеской и что он сын её хорошей знакомой и его нужно как-то отправить в Копысь. Когда стемнело, Леша вышел из-за шторы. А дочка сказала, что она его проводит сейчас. Накормили его блинами с салом, со сметаной и дочка пошла с ним как будто за водой в криницу. А потом сказала идти спокойно, не оглядываться и если вокруг немцы начнут стрелять, то возвращайся ко мне. Леша благополучно добрался до оврага, шел медленно, но хотелось бежать со всех ног. И когда попал в овраг, дал волю ногам, бежал, пока хватило сил. Пришёл в деревню Словени, там нашёл свою тетю, младшую сестру мамы, Наташу. Она придумала, как его завезти в Копысь. На воз положила сено, постелю, укрыла самотканым одеялом. Приказала стонать и повезла, на перекрестке немцы стали проверять воз. Она им объяснила, что он больной тифом и его везу в Копысь к врачу. Тифа немцы очень боялись, не стали проверять и так они доехали до Копыси. Тетя оставила его на телеге, а сама пошла в дом, проверить, нет ли кого чужих. Мама бросилась тете Наташе на шею и стала рассказывать о своём горе, стала причитать и плакать. Тогда тетя Наташа её успокоила, сказала, что она привезла назад Лёшу. Его привели тихонько в дом, и около полгода он никуда не выходил, не говорили о нем соседям. Но однажды все-таки полицай Сернов его увидел, и преследования начались сначала.

Тогда мама, по совету подруги натерла его ногу едким лютиком с солью. Нога за ночь опрела, покраснела и стали открываться раны. Он не мог ходить, только лежал и немцы от него отстали, а только Борис заходил и говорил, что в партизанах в лесу поранился. Так, до прихода наших, Леша мучился , и только после освобождения ему дали лекарства, стали промывать, лечить и нога зажила.

Леша после войны закончил Городокский техникум механизации, а затем политехнический институт. Работал под Минском инженером, но всегда говорил, если бы я встретил Бориса, тоя бы устроил ему самосуд, пусть бы меня даже посадили».

Начало подпольщицкого движения в Копыси

С первых дней оккупации на квартире жителя Копыси, Федора Плисова, был установлен радиоприемник, и голос Москвы достигал сотен людей. В листовках, которые появлялись в поселке и окрестных деревнях, говорилось просто и понятно: хочешь видеть свою землю свободной — берись за оружие.

А скоро и официально была создана подпольная организация. Возглавил ее Т.Р. Морозов. В организационный комитет вошли Г.А. Ларионов, К.П. Мартюхов, Ф.А. Плис, И.И. Кадушкина.

В сентябре на усадьбе Копысского МТС, в доме механика Ефима Андреевича Точина, состоялся первый собрание, на которое пригласили праверанных и подготовленных предварительно комсомольцев и безпартийных активистов. Здесь были Павел Петрович Яскевич, Григорий Соляник, Александр и Степан Новокавы, Дмитрий Савицкий и другие. Была выработана конкретная программа действий на ближайшее время.

Патриоты собирали силы для решительной борьбы с врагом. Организация росла. Скоро у нее влились Василий Дерваед, Петар Галушко, Дмитрий Корольков, Степан Григорьев и другие, в основном молодежь.

И началось.

На лесозаводе становилась все до курьезного просто: в бревно загоняли осколок, обрубок металлического железного прута или что другое и подавали на пилы. На добрые полдня умолкала пилорама: на то, чтобы выбить назад бревно, поточить, поставить пилы, надо было время. А там шли новые бревна с «сюрпризами», которые готовили молодые рабочие завода — члены подпольной группы.

На базе бывшей МТС гитлировцы решили создать мастерские по ремонту тракторов и другой техники. Согнали на хутор наши трофейные тракторы, завезли оборудование, подобрали штат. Готовилась крупная партия машин для только что сделанного Бабиничского имения. Но готовились и подпольщики.

Первым делом украли и вывезли горючее: оно было нужно для диверсий подпольщикам и партизанам. А потом начью загорелся склад запасных частей. И сгорел дотла. Так на один трактор не вышел за ворота усадьбы.

В этой операции определялись Ефим Точин, Кузьма Марцюхов, Павел Демиденко.

Яковлевичские и Копысские подпольщики, между которыми были установлены тесные связи, работали на партизанский отряд Василия Васильевича Быкова, который был создан с их помощью и дислакавался в здешних лесах. Связь с отрядом от Копысских подпольщиков поддерживал Иван Кадушкин. Через него в отряд шли люди подготовлены к открытой борьбы, поступали добытое оружие, боеприпасы.