«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

16 января 1942 г. Ляхтерова пригласил к себе начальник турецкой военной разведки полковник Хельми Орай. Во время встречи он сообщил Ляхтерову о том, что военный министр просит советский Генеральный штаб поделиться опытом борьбы против немцев. Видимо, в турецких военных кругах не исключали, что фашистская Германия может начать военные действия и против Турции, если ее правительство будет противодействовать расширению германского влияния в балканских странах. Поэтому турецкий военный министр просил советский Генеральный штаб изыскать возможность передать турецкому генштабу советские оценки тактики германской армии, приемов ее действий особенно в зимнее время, сообщить тактико-технические характеристики германской военной техники: танков, самолетов, артиллерийских систем, организацию частей вермахта. Турки также попросили передать им, если есть возможность, несколько немецких трофеев.

Просьба оказалась неожиданной. Тем не менее, Ляхтеров доложил в Центр о «заявке» турецкого военного министра и попросил «выработать решение по этому вопросу».

По мнению Ляхтерова, туркам следовало бы передать материалы, которые они просили по германской армии, что могло бы способствовать улучшению советско-турецких отношений. 

В Москве просьба турецкого военного министра была рассмотрена, и по ней было принято положительное решение. Военная дипломатия – искусство сложное и трудное. Ляхтеров был опытным военным дипломатом. Он хорошо понимал, что, выполняя просьбу военного министра Турции, он создает благоприятные условия для своей последующей работы.

Выполняя важные военно-дипломатические обязанности, Ляхтеров одновременно руководил и деятельностью резидентуры советской военной разведки в Турции. 19 января 1942 г. он докладывал в Москву: «…По данным источника «Замея», немцы в Анкаре через завербованных выходцев с Кавказа передали в Карс партию взрывчатых веществ. Цель – организация диверсионных актов на пути транспортировки военных грузов союзников через Иран в СССР. Поставлена задача — установить дислокацию диверсионного центра немцев в Иране, его руководителей и состав». 

В начале 1942 г. Ляхтеров сообщал в Центр о том, что германская военная разведка проводит в Анкаре и других турецких городах активные антисоветские мероприятия, направленные на подрыв авторитета СССР и ухудшение советско-турецких отношений. 

Вскоре после этого в Анкаре произошли события, о которых до сих пор вспоминают и политики, и историки. 24 февраля 1942 г. в 10 часов утра на бульваре Ататюрка в Анкаре в том месте, где прогуливался германский посол Папен с женой, в руках неизвестного молодого человека сработало самодельное взрывное устройство. От места взрыва до германского посла было всего 17 м. Папен получил незначительные ранения. Жена германского посла не пострадала. 

Турецкая полиция окружила место взрыва, задержала всех подозрительных, среди которых оказались сотрудник торгпредства СССР Леонид Корнилов и советский вице-консул в Стамбуле Георгий Павлов. Они были опрошены, а через сутки арестованы и обвинены в подготовке покушения на германского посла. 

Правительство Турции, которое в 1942 г. все еще прикрывалось своим нейтралитетом и опасалось нападения Германии, придало покушению на Папена особое значение. Воевать туркам против фашистской Германии, покорившей практически всю Европу, не хотелось. Нападение со стороны СССР на Турцию в 1942 г. было из области фантастики. Поэтому турки, арестовав советских подданных Павлова и Корнилова, вскоре отдали их под суд, не обращая внимание на протесты со стороны советского посольства. Суд состоялся 1 апреля 1942 г. Обвиняемые своей причастности к покушению на германского посла не признали. Тем не менее, суд признал Павлова и Корнилова виновными и приговорил к 20 годам тюремного заключения каждого.

Как «покушение», так и связанный с этим судебный процесс в Анкаре были превращены в шумную антисоветскую пропагандистскую кампанию. Турки, несомненно, хотели показать Гитлеру, что они строго придерживаются объявленного нейтралитета и также строго карают тех, кто мешает им это делать.

Покушение на Папена — инцидент, который до сих пор привлекает к себе внимание. Интерес этот можно объяснить и тем, что мир все чаще стал сталкиваться с террористическими актами более изощренными и более масштабными. Возможно, покушение на Папена привлекает и тем, что в этом деле осталось множество вопросов, на которые не было и все еще нет ответа. 

Основной версией взрыва на бульваре Ататюрка является утверждение, что это была неудавшаяся операция агентов НКВД, которые по указанию Сталина хотели устранить Папена. Согласно этой версии операцию по уничтожению Папена разрабатывала и готовила группа, которой руководил опытный разведчик НКВД Наум Эйтингтон. 

Взрыв на бульваре Ататюрка, произошедший в 1942 г., вызвал в турецкой столице много шума, испортил советско-турецкие отношения, в значительной мере осложнил обстановку в Анкаре, Стамбуле и других городах, активизировал в Турции деятельность профашистских организаций и групп. Если именно таких результатов хотели добиться Эйтингтон и его руководители, готовя «покушение на Папена», то, можно сказать, они своей цели достигли. После взрыва на бульваре Ататюрка Турция стала ближе к фашистской Германии, увеличила в Восточной Анатолии группировку своих войск, которые были серьезной угрозой безопасности СССР в этом районе. 

Однако вряд ли можно полагать, что руководство разведки НКВД не понимало, что покушение на Папена приведет к резкому ухудшению советско-турецких отношений. 

В связи с этим вопросы — было ли покушение на Папена, и кто отвечал за организацию этого акта? — остаются открытыми. 

Осмелюсь предложить еще одну версию, основанную на рассекреченных документах военной разведки.

Покушение на Папена в феврале 1942 г. могло быть специальной операцией, подготовленной одной из специальных служб той страны, которой устранение германского посла в нейтральной стране было наиболее выгодно. Если американцам и англичанам это было ни к чему, то покушение могли организовать спецслужбы СССР и Германии. Для советского руководства уничтожение Папена, противника Гитлера, было делом немыслимым, потому что такая акция неизбежно привела бы к ухудшению советско-турецких отношений. В Москве в 1942 г. опасались любых действий, которые могли бы обострить отношения СССР как с Японией, так и с Турцией. Поэтому Сталин никогда бы не санкционировал проведение операции, в результате которой Турция стала бы ближе к Германии, что могло привести к созданию нового фронта в Закавказье или к переброске немецких войск через территорию Турции к южным границам СССР.

В таком случае, остается предположить, что покушение на Папена было искусной инсценировкой, подготовленной и ловко исполненной сотрудниками немецкой разведки. Если бы в ходе этой инсценировки погиб Папен, Гитлер не много бы потерял. Но Папена берлинские заговорщики, как представляется, и не собирались уничтожать. Попугать — да. И главное — всю ответственность за этот акт они, несомненно, хотели возложить на советскую разведку. Сотрудники немецкой разведки, готовившие эту акцию, не могли предвидеть, что в зоне ее проведения окажутся советские подданные. А когда это случайно произошло – факт этот был использован на все 100% для обоснования версии причастности советской разведки к покушению на германского посла. 

Такой вывод подтверждается донесением Шандора Радо из Швейцарии. Он был значительно ближе к Берлину, где разрабатывались многие провокационные планы. Для достижения своих целей Гитлер мог пожертвовать не только Папеном. В Берлине, в кругах, близких к Гитлеру, у Шандора Радо были надежные источники. 

Что же удалось узнать Шандору Радо о покушении на Папена? 6 мая 1942 г. Радо сообщил в Центр: «…Покушение на Папена в Анкаре, по данным швейцарского посольства в Берлине, было организовано Гимлером с помощью представителя СС в Белграде Grosbera, который является начальником охраны полиции в Сербии. Он для организации этого акта связался с югославской группой. Бомба была изготовлена в Белграде, и на ней были поставлены русские штампы». 

В 100 м от места покушения на Папена находилась служебная автомашина германского военного атташе генерала Ганса Роде, руководителя немецкой военной разведки в Турции. Вероятно, генерал Роде наблюдал за тем, что должно было произойти на бульваре Ататюрка. Когда же все закончилось гибелью самого террориста, генерал предложил Папену помощь и доставил перепуганного руководителя германского дипломатического представительства в посольство. 

Взрыв на бульваре Ататюрка и антисоветская кампания, разразившаяся после этого, настроили турецкую общественность и турецких обывателей против СССР. Никто не обратил внимания на то, что человек, который должен был «уничтожить» Папена, подорвался на мине, которая была в его руках и сработала значительно раньше, чем это должно было произойти. Болгарин-террорист, как признали турецкие полицейские, погиб. Для турок — погиб виновник, для организаторов покушения — погиб основной свидетель акции. Мавр сделал свое дело… 

Время для покушения на Папена было выбрано точно — германское командование готовилось к реализации плана операции «Эдельвейс». Если бы Папен погиб, то Гитлер бы избавился от своего политического соперника. Но Папен не погиб. Уже после Второй мировой войны и Нюрнбергского процесса, на котором он был осужден как военный преступник, Папен в своих мемуарах отмечал, что теракт в феврале 1942 г. в Анкаре был подготовлен гестаповцами или англичанами. О советских разведчиках он не сказал ни слова.