Разведчик — Васин Серафим Алексеевич
Когда началась война я учился на 4-м, последнем, курсе техникума. Нашего преподавателя сразу призвали в военкомат для работы, мы в понедельник должны были защищать диплом и вот наш преподаватель пришел к нам и говорит: «Ну, ребята, срочно поезжайте все домой, если не уедете, то через день, два сразу заберут в армию, и вы уже не увидите ни родителей, ни близких». Мы сразу же разъехались по домам.
Я приехал домой, и ждал, что меня призовут, но никаких повесток не было. Я очень боялся, что меня сочтут дезертиром, поэтому написал письмо в Чернухинский военкомат, я на учете стоял не по месту жительства, а по месту учебы. Но ответа так и не получил. После этого я пошел в военкомат Калининского района Дзержинска, уже по месту жительства. Объяснил ситуацию, у меня в военкомате все с меня взяли и отпустили. Месяца два опять никаких повесток, думаю, что такое, пошел опять в военкомат. «Вы меня не забыли?». «Нет, нет». Через несколько дней мне вручили повестку о призыве.
Меня направили в Кострому, куда было эвакуировано Ленинградское артиллерийское училище. Я приехал в училище, но меня не взяли, у меня от рождения один глаз хорошо видел, а второй плохо. Отправили обратно домой, может быть это меня и спасло. Это был самый тяжелый период войны. Когда я в 1946 году приехал в техникум получать диплом, мне сказали, что из курса я один выжил, остальные погибли, их призвали в самом начале войны.
Прошло некоторое время, меня снова вызывают в военкомат и направляют в Ковров, в запасной кавалерийский полк, который готовил младших командиров для Первого гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова.
Надо сказать, что в кавалерии служить труднее, чем в пехоте. Мы вставали на час раньше и сразу шли в конюшню – чистить и ухаживать за лошадью. И только после того, как ты привел в порядок лошадь, тогда появляется время, чтобы привести в порядок себя, а потом завтрак и на занятия.
Когда я прибыл в этот полк, корпус Белова рейдовал в тылу врага, поэтому нас некуда была посылать. Во время рейда он понес большие потери, много погибло лошадей, людей, и нас направили на пополнение корпуса. Я командиром отделения в 4-й кавалерийский полк 2-й кавалерийской дивизии.
В первом бою мы освобождали, который стоял на пригорочке, а там у немцев были артиллерийские, минометные батарее, и мы для них как на ладони. Мы лошадей оставили в овраге, а сами пошли. И тут обстрел артиллерии, минометов – справа повалился, слева попало, никого не осталось… Но все-таки, с большими потерями, взяли совхоз, тут же сигнал коневодам, они пригнали лошадей, мы на лошадей и вперед, преследовать немцев.
В составе корпуса я воевал где-то год, а в 1943 году меня был тяжело ранило в плечо. Направили в госпиталь, в Тамбов, где я находился более трех месяцев. После выписки из госпиталя, меня направили не в мой корпус, а в роту дивизионной разведки 73-й стрелковой дивизии Воронежского фронта. В составе этой дивизии я участвовал в боях на Курской Дуге.
Перед боями на Курской дуге мы каждую ночь ходили в разведку, но не всегда удачно. Группы то погибали на минных полях, то не могли прорваться сквозь передовую линию немцев. Но часто проходили.
- Справка о ранении Васина Серафима Алексеевича
Перед боями нашему взводу удалось захватить двух «языков», один раз привели сержанта, который еще мало знал, а второй раз привели офицера.
Залегли в лесу на опушке и стали ждать, когда пройдет машина или кто-нибудь появиться. И вот видим – едет два мотоцикла и легковая машина. Мотоциклы сбили, а легковую машину подбили, там как раз офицер сидел офицер. Притащили его в штаб. За этого «языка» всех участников группы, наградили, я был награжден орденом Красной звезды.
Когда начались бои, уже в поисках не участвовали, воевали как простая пехота. В одном из боев я получил ранение, попал в полевой госпиталь, выписали меня уже после окончания боев на Курской дуге и направили в мотоциклетный полк 6-й гвардейской танковой армии, тогда она еще не была гвардейской.
В составе полка был мотоциклетный батальон, артиллерийский дивизион, танковая рота, минометная рота, пулеметная рота, саперный взвод, взвод разведки. Мы подчинялись непосредственно командующему армией генерал-полковнику Кравченко.
Я служил в мотоциклетном батальоне, в котором были американские мотоциклы «Харлей». Нас буквально за два дня обучили с ними обращаться и я стал водителем мотоцикла. Экипаж мотоцикла три человека – командир – водитель с автоматом, сзади него еще один боец с автоматом сидел и в коляске пулеметчик с ручным пулеметом.
Наш полк, по сути, был резервом командующего армии и если вдруг противник где-нибудь прорывал оборону нашей армии – наш полк направляли туда, укрепить оборону или если наши части после длительных боев прорывали оборону немцев, а сил преследовать их уже не было, опять бросали нас. В составе этого полка я прошел до конца войны – Молдавия-Румыния-Венгрия-Австрия-Чехословакия. Участвовал в боях за главные города, Будапешт, Вена.
В Венгрии мы освобождали большой населенный пункт. А перед ним были такие пригорочки, на которых стояло несколько немецких артиллерийских батарей. Наши перед наступлением провели артподготовку и мы пошли вперед. Немцы сильно сопротивлялись, эти артиллерийские батареи прямой наводкой били по нам. Один снаряд прямо передо мной разорвался, на мне ватные брюки были, они все в крови, но я смог добежать до этих орудий. Там прислуга, мы их штыками добивали.
Я метров 200 раненый бежал, а потом упал, всё, уже встать не могу, хорошо осколки мелкие были, до костей не достали. Отправили меня в госпиталь, в город Дюрбах, там мне раны промыли и начали осколки без всякого наркоза удалять. Целая тарелка осколков. «Хочешь возьми на память?» «Зачем они мне».
После Вены нашу армию повернули на Прагу и 9 мая мы встречали уже в Праге. И мы, и чехи радовались – Победа, однако одна из немецких армий в Чехии еще не капитулировала и нам уже после 9 мая еще две недели пришлось принимать участие в боях. Война закончилась, а мои друзья-товарищи гибли.
После Чехословакии весь Второй Украинский фронт Малиновского переименовали в Забайкальский фронт и послали через всю страну в Монголию на границу с Китаем, с Манжурией, мы участвовали в войне с Японией. Там было три фронта – Первый и Второй Дальневосточные и наш Забайкальский. На Дальневосточных фронтах были серьезные бои, а мы наступали через Хинганский перевал, который считался непроходимым для механизированных войск, поэтому у нас сильных боев не было.
- Васин Серафим Алексеевич
Во время войны с Японией был один случай – нам необходимо было преодолеть три глубоких оврага, а как — командование части не знало. На другой стороне стоял небольшой лесок и я, как строитель, предложил пилить деревья и забрасывать овраги. Так и сделали. Напилили, навалили лесу, первыми, чтобы там немножко уселось, пустили тяжелые танки, а за ними уже пошла вся армия. За это рацпредложение я был награжден медалью «За отвагу».
С небольшими боями мы дошли до Харбина и там узнали, что война закончилась.
В Харбине полк разделили – половина полка вернулась в Читинскую область, на станцию Борзя, а другая осталась в Харбине, она занималась демонтажом и вывозом заводов. Практически все командование полка осталось в Харбине, в Читинскую область вернулись только заместитель командира полка по строевой части и заместитель начальника штаба полка.
В Борзе никаких занятий не было, мы разгружали то что прибыло из Китая, а поскольку эшелоны загружал наш полк, то некоторые вагоны с продовольствием адресовались непосредственно нам. Особенно много было всякой рыбы, консервов, риса. Мы продовольствием все склады загрузили, а некоторые вагоны были с трофеями – одежда и прочее.
Комментарии