«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

До войны мы жили в деревне, отец был бригадиром в колхозе, но на трудодни хлеба почти не давали. В основном жили только за счет своего огорода. Паспортов не было, в город не отпускали, отец очень долго добивался чтобы ему дали паспорт. В конце концов мы переехали в Дзержинск, брат окончил педучилище, а я поступил в строительный техникум.

Когда началась война я учился на 4-м, последнем, курсе техникума. Нашего преподавателя сразу призвали в военкомат для работы, мы в понедельник должны были защищать диплом и вот наш преподаватель пришел к нам и говорит: «Ну, ребята, срочно поезжайте все домой, если не уедете, то через день, два сразу заберут в армию, и вы уже не увидите ни родителей, ни близких». Мы сразу же разъехались по домам.

Я приехал домой, и ждал, что меня призовут, но никаких повесток не было. Я очень боялся, что меня сочтут дезертиром, поэтому написал письмо в Чернухинский военкомат, я на учете стоял не по месту жительства, а по месту учебы. Но ответа так и не получил. После этого я пошел в военкомат Калининского района Дзержинска, уже по месту жительства. Объяснил ситуацию, у меня в военкомате все с меня взяли и отпустили. Месяца два опять никаких повесток, думаю, что такое, пошел опять в военкомат. «Вы меня не забыли?». «Нет, нет». Через несколько дней мне вручили повестку о призыве.

Меня направили в Кострому, куда было эвакуировано Ленинградское артиллерийское училище. Я приехал в училище, но меня не взяли, у меня от рождения один глаз хорошо видел, а второй плохо. Отправили обратно домой, может быть это меня и спасло. Это был самый тяжелый период войны. Когда я в 1946 году приехал в техникум получать диплом, мне сказали, что из курса я один выжил, остальные погибли, их призвали в самом начале войны.

Прошло некоторое время, меня снова вызывают в военкомат и направляют в Ковров, в запасной кавалерийский полк, который готовил младших командиров для Первого гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова.

Надо сказать, что в кавалерии служить труднее, чем в пехоте. Мы вставали на час раньше и сразу шли в конюшню – чистить и ухаживать за лошадью. И только после того, как ты привел в порядок лошадь, тогда появляется время, чтобы привести в порядок себя, а потом завтрак и на занятия.

Когда я прибыл в этот полк, корпус Белова рейдовал в тылу врага, поэтому нас некуда была посылать. Во время рейда он понес большие потери, много погибло лошадей, людей, и нас направили на пополнение корпуса. Я командиром отделения в 4-й кавалерийский полк 2-й кавалерийской дивизии.

В первом бою мы освобождали, который стоял на пригорочке, а там у немцев были артиллерийские, минометные батарее, и мы для них как на ладони. Мы лошадей оставили в овраге, а сами пошли. И тут обстрел артиллерии, минометов – справа повалился, слева попало, никого не осталось… Но все-таки, с большими потерями, взяли совхоз, тут же сигнал коневодам, они пригнали лошадей, мы на лошадей и вперед, преследовать немцев.

В составе корпуса я воевал где-то год, а в 1943 году меня был тяжело ранило в плечо. Направили в госпиталь, в Тамбов, где я находился более трех месяцев. После выписки из госпиталя, меня направили не в мой корпус, а в роту дивизионной разведки 73-й стрелковой дивизии Воронежского фронта. В составе этой дивизии я участвовал в боях на Курской Дуге.

Перед боями на Курской дуге мы каждую ночь ходили в разведку, но не всегда удачно. Группы то погибали на минных полях, то не могли прорваться сквозь передовую линию немцев. Но часто проходили.

Перед боями нашему взводу удалось захватить двух «языков», один раз привели сержанта, который еще мало знал, а второй раз привели офицера.

Залегли в лесу на опушке и стали ждать, когда пройдет машина или кто-нибудь появиться. И вот видим – едет два мотоцикла и легковая машина. Мотоциклы сбили, а легковую машину подбили, там как раз офицер сидел офицер. Притащили его в штаб. За этого «языка» всех участников группы, наградили, я был награжден орденом Красной звезды.

Когда начались бои, уже в поисках не участвовали, воевали как простая пехота. В одном из боев я получил ранение, попал в полевой госпиталь, выписали меня уже после окончания боев на Курской дуге и направили в мотоциклетный полк 6-й гвардейской танковой армии, тогда она еще не была гвардейской.

В составе полка был мотоциклетный батальон, артиллерийский дивизион, танковая рота, минометная рота, пулеметная рота, саперный взвод, взвод разведки. Мы подчинялись непосредственно командующему армией генерал-полковнику Кравченко.

Я служил в мотоциклетном батальоне, в котором были американские мотоциклы «Харлей». Нас буквально за два дня обучили с ними обращаться и я стал водителем мотоцикла. Экипаж мотоцикла три человека – командир – водитель с автоматом, сзади него еще один боец с автоматом сидел и в коляске пулеметчик с ручным пулеметом.

Наш полк, по сути, был резервом командующего армии и если вдруг противник где-нибудь прорывал оборону нашей армии – наш полк направляли туда, укрепить оборону или если наши части после длительных боев прорывали оборону немцев, а сил преследовать их уже не было, опять бросали нас. В составе этого полка я прошел до конца войны – Молдавия-Румыния-Венгрия-Австрия-Чехословакия. Участвовал в боях за главные города, Будапешт, Вена.

В Венгрии мы освобождали большой населенный пункт. А перед ним были такие пригорочки, на которых стояло несколько немецких артиллерийских батарей. Наши перед наступлением провели артподготовку и мы пошли вперед. Немцы сильно сопротивлялись, эти артиллерийские батареи прямой наводкой били по нам. Один снаряд прямо передо мной разорвался, на мне ватные брюки были, они все в крови, но я смог добежать до этих орудий. Там прислуга, мы их штыками добивали.

Я метров 200 раненый бежал, а потом упал, всё, уже встать не могу, хорошо осколки мелкие были, до костей не достали. Отправили меня в госпиталь, в город Дюрбах, там мне раны промыли и начали осколки без всякого наркоза удалять. Целая тарелка осколков. «Хочешь возьми на память?» «Зачем они мне».

После Вены нашу армию повернули на Прагу и 9 мая мы встречали уже в Праге. И мы, и чехи радовались – Победа, однако одна из немецких армий в Чехии еще не капитулировала и нам уже после 9 мая еще две недели пришлось принимать участие в боях. Война закончилась, а мои друзья-товарищи гибли.

После Чехословакии весь Второй Украинский фронт Малиновского переименовали в Забайкальский фронт и послали через всю страну в Монголию на границу с Китаем, с Манжурией, мы участвовали в войне с Японией. Там было три фронта – Первый и Второй Дальневосточные и наш Забайкальский. На Дальневосточных фронтах были серьезные бои, а мы наступали через Хинганский перевал, который считался непроходимым для механизированных войск, поэтому у нас сильных боев не было.

Во время войны с Японией был один случай – нам необходимо было преодолеть три глубоких оврага, а как — командование части не знало. На другой стороне стоял небольшой лесок и я, как строитель, предложил пилить деревья и забрасывать овраги. Так и сделали. Напилили, навалили лесу, первыми, чтобы там немножко уселось, пустили тяжелые танки, а за ними уже пошла вся армия. За это рацпредложение я был награжден медалью «За отвагу».

С небольшими боями мы дошли до Харбина и там узнали, что война закончилась.

В Харбине полк разделили – половина полка вернулась в Читинскую область, на станцию Борзя, а другая осталась в Харбине, она занималась демонтажом и вывозом заводов. Практически все командование полка осталось в Харбине, в Читинскую область вернулись только заместитель командира полка по строевой части и заместитель начальника штаба полка.

В Борзе никаких занятий не было, мы разгружали то что прибыло из Китая, а поскольку эшелоны загружал наш полк, то некоторые вагоны с продовольствием адресовались непосредственно нам. Особенно много было всякой рыбы, консервов, риса. Мы продовольствием все склады загрузили, а некоторые вагоны были с трофеями – одежда и прочее.