«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Родился 28 ноября 1925 (по паспорту — 1926) года в деревне Кудашевка Алексинского района Тульской области. В ноябре 1943 года был призван в ряды Красной Армии, службу проходил в составе Тульского отдельного зенитно-артиллерйиского полка. С июня 1944 по 1945 год воевал в составе 1574-го артиллерийского полка 82-й стрелковой дивизии и 340-го отдельного зенитно-артиллерийского полка смешанного состава в качестве наводчика орудия, 5-й стрелковый корпус, 1-й Белорусский фронт. Был награжден медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» Рядовой. В 1946 г. демобилизовался. Работал в геолого-разведочной партии, после окончания курсов машинистов — машгинистом на Щукинской ГРЭС (в течение 11 лет). С 1960 г. — в городе Нарва Эстонской ССР. Работал в котлотурбинном цехе Прибалтийской ГРЭС, занимал должности машиниста, мастера по эксплуатации, начальника смены блока, старшего машиниста. За трудовые успехи удостоен Государственной Премии СССР (октябрь 1980), звания «Отличник энергетики и электрификации СССР», двух орденов Трудового Красного Знамени (1974, 1979). Был кандидатом в члены ЦК Компартии Эстонии. Скончался в 2009 г.

— Для начала, Владимир Александрович, расскажите о том, где родились, кто были родители. Что из предвоенного детства запомнилось?

— Адрес места, где я родился, значит, такой: Тульская область, Алексинский район, деревня Кудашевка. Родители мои были крестьяне. Семья наша была такая: отец, мать, старший брат с 1923 года рождения, еще один брат с 1928 года рождения и сестра с 1931 года рождения. Я фактически родился в ноябре 1925 года. Но с моим годом рождения такая история получилась. Когда я демобилизовался, приехал в свою деревню. Устроился работать в колхоз, потом хотел уехать, но меня из колхоза не отпускали. А потом отпустили. Дали мне временный трехмесячный паспорт, такую шпаргалку, как его называли. Так вот, когда паспортистка выдавала мне паспорт, ошиблась в годе рождения. Ну и все на хрен. А тогда если человек ошибался, с ним строго поступали. Ну и вот я и трехгодичный. И четырехгодичный паспорта получал с 1926 годом рождения. И так оно и пошло. А вообще я с 1925 года. Есть у меня свидетельство о рождении, и там тоже написано, что я родился в 1925 году. Но что запомнилось из довоенной-то жизни этой? Деревня, сам знаешь, нечего и вспоминать. Как в 1933 году у нас образовались колхозы, так родители в них и стали работать. Но мы, ребятишки, помню, с двенадцати лет уже работали: и огороды пололи, и картошку копали, и травы заготовляли для скота, в общем, помогали своим родителям по хозяйству. Работать было тяжело: ведь тракторов в деревне не было, и пахали мы на лошадях. В школу учиться я ходил в районном центре, это было в городе Алексине Тульской области. Семь классов кончил, и сразу же после этого война началась.

Владимир Пронин, Варшава, 1945 г.

— Как коллективизация проводилась, помните?

— Нет, не помню. Я только знаю, что когда о создании колхозов таких у нас объявили, все стащили под общее хозяйство. Ну стащили все, что у каждого в деревне было.

— Чем вам запомнилось начало войны?

— Начало войны запомнилось, ага, а как же, хорошо помню это. Но мы об этом не сразу узнали. Ведь в нашей деревне не было радиоприемников. Мы сидели дома, так ничего особенного не делали. А потом пошли в город Алексин, это в районный центр-то наш. По какой причине мы туда пошли, я уже не помню. И там мы услышали о том, что война началась. А так в деревне у нас ни радиоприемников, ничего такого другого не было.

— Как восприняли у вас это известие?

— Ну что тебе об этом сказать? Какие ощущения у нас могли тогда быть? Никаких. Что мы понимали? Ничего мы не понимали. Мне, например, всего 15 лет было тогда. А потом, где-то в ноябре месяце 1941 года, к нам стали подходить немцы. В общем, фронт совсем близко к нам подошел. Политруки заранее сагитировали нас на то, чтобы мы бежали отсюда немного подальше. Они нам говорили, что немцы расстреливают и вешают мирных людей. Сказали: давайте-давайте-давайте, уезжайте отсюда. В общем, надо было куда-то эвакуироваться. И мы переехали на лошадках в соседний Заотский район. Там немцев тогда еще не было. И эвакуировались мы, значит, туда. Однако со временем немцы и туда уже стали подходить. К счастью, в декабре месяце 1941 года, кажется, это случилось 7-го числа, началось контрнаступление, и наши войска отогнали немцев подальше от столицы. Ну это, сам знаешь, был знаменитый разгром немцев под Москвой. После этого мы вернулись после эвакуации в свою деревню. Но когда вернулись, там все было до тла немцами сожжено. Тогда у нас начали пилить лес и строиться. Лес тогда давали бесплатно пилить. Потом наступил 1942 год! Но там и немного времени прошло: что там и говорить, немцев отогнали в начале декабря, а потом незаметно подошел и Новый год. И как раз в это время, на Новый год, начался призыв в армию. Среди прочих взяли на рфонт моего отца и старшего брата, который был с 1923 года рождения. И остался я дома, поскольку был самым старшим мужчиной, за главу семьи. В общем, стал я матери дом строить. Но дома еще были младший брат, который был с 1928 года, и сестра, которая была с 1931 года, они тоже помогали мне строиться. Ну и построились со временем. Построили обыкновенный деревенский домик: две комнаты, сени, как их называли.

Владимир Пронин, Прага, 4 декабря 1944 г.

А потом нас, молодежь, которая в деревне осталась, стали готовить для призыва в армию. А молодежь какая? 1925-й и 1926-й год рождения. Это было уже где-то в декабре 1942 года. Нас как бы приписали к части и стали обучать военному делу. Это была специальная такая 160-часовая военная программа. Вот эти 160 часов военного всеобуча мы и должны были проходить. Обучали нас всему: и по-пластунски ползать, и многому-многому другому. Это было в конце декабря 1942 года — начале января 1943 года.

— Кстати, кто именно занимался вашим обучением?

— А те, кто у нас из таких знающих в военном деле оставались у нас на селе. У нас были и солдаты демобилизованные, ну те, которые были признаны инвалидами, были и те, кто был в отпуск направлен по ранению, вот они нас обучали.

— Каким именно вещам они вас обучали?

— А всему обучали. По-пластунски учились ползать, из винтовки стрелять... Изучали мы и материальную часть оружия: винтовки, автоматы, пулеметы. После этого для нас сделали экзамены. Ну экзамены были такими: на них мы должны были быстро разобрать и собрать винтовку или автомат. Мы это сделали. А потом нас повели на стрельбище и стали учить стрелять уже. У нас была обыкновенная винтовка, трехлинейка, как ее называли. Она была, по-моему, образца 1891 года. Еще в 19-м веке ее создали. И она была у нас и в Отечественную войну, всю войну была. А были потом у нас винтовки СВТ, такие пятнадцати зарядные. Но они не пользовались спросом и их скоро сняли с вооружения. И сняли вот почему. Чуть песок в нее попадал, и она отказывала.

Владимир Пронин, 1943 г.

— Когда и как началась ваша служба в армии?