«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Я родился 4 июня 1922-го года в селе Стенка Чутовского района Полтавской области Украинской ССР. Родители мои были крестьяне-бедняки, а после организации колхоза отец даже одно время был его председателем. Он имел четыре класса образования церковно-приходской школы, был достаточно грамотным человеком на селе, поэтому пользовался большим уважением среди односельчан. Имелась сестра, но я ее не помню, она умерла в детстве, так что рос один в семье. До войны окончил десять классов в 1940-м году, после школы подал заявление в Севастопольское военно-морское артиллерийское училище береговой обороны им. Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Украины. Как узнал об учебном заведении? Моя мать была письмоносцем, носила все центральные, областные и районные газеты в село. Новостями всегда интересовался, как-то прочитал «Красную Звезду», и в этой газете имелось объявление о том, что производится набор учащихся в военно-морские училища. Там упоминалось не только это училище, было и Ленинградские военно-морские училища, Каспийское высшее военно-морское училище и Одесское военно-морское училище. Я же, посоветовавшись с отцом, решил поступать в Севастополь.

Прибыл туда в июле 1940-го года. Нас сразу же предупредили о том, что впереди нас ждут обширные и серьезные экзамены по всем предметам, которые изучались в школе. Конкурс, как сейчас помню, был большой. На одно место претендовало шестнадцать абитуриентов. Но сначала надо было пройти медицинскую и мандатную комиссии. Первая из них была очень строгой, потому что для всех поступающих требовались исключительно положительные данные о состоянии здоровья. Я ее успешно прошел, после чего был направлен на мандатную комиссию, также очень строгую. Там задавали вопросы, имеются ли родственники заграницей, кто из родных был судим. А мой отец, будучи председателем колхоза, был осужден на год принудительных работ, о чем я честно рассказал на мандатной комиссии. Спросили одно – за что был осужден? За недостаточный контроль над работами по очистке сахарной свеклы, или буряков. Дело в том, что при чистке этих овощей от ботвы колхозники отрезали много тела, из райцентра приехала комиссия, проверила работу и увидела, что слишком много отходов вместе с ботвой выбрасывается. И вот за этот проступок отца осудили на год работ. Срок он отбыл в районном суде, будучи работником по подшивке судебных дел. Каждый день папа приходил домой, ночевал, а утром отправлялся в районный центр и работал в течение года. По-моему, весь год полностью он не трудился, его раньше освободили. Тем не менее, все это я подробно и без утайки рассказал на мандатной комиссии. При этом сильно волновался, думал, раз отец осужден, могут еще и не принять. Ну, обошлось все нормально.

Дальше начал сдавать экзамены. На каждый давалось по три-четыре дня подготовки, в этот период я активно пользовался библиотекой училища, где находились учебники средней школы по всем предметам. В итоге сдал экзамены по русскому языку и литературе, по алгебре, геометрии и тригонометрии, по географии, по немецкому языку как иностранному, поскольку его изучал. После каждого экзамена нам сразу же объявляли о том, кто из абитуриентов может собирать вещи и уезжать домой как провалившие экзамен. Достаточно было провалиться один раз, и можешь отправляться на железнодорожный вокзал. Так что с тревогой мы ожидали, прошли ли мы или нет. Каждый успех был для меня крайне радостным событием, ведь я страшно боялся неудачи. Думал, что если провалюсь и возвращусь домой, что же скажет мой отец. Учеба в военном училище тогда была очень почетным делом. К счастью, в итоге я поступил, и началось обучение.

В 1940—1941-м годах нас учили по программе подготовки командиров-артиллеристов. Я находился на факультете береговой артиллерии. В нашем училище были также факультеты вахтенных командиров, где курсантов готовили на корабли, но я четко решил стать артиллеристом. Мы изучали материальную часть артиллерии, начиная от 45-мм «мухобоек» и заканчивая мощными 305-мм орудиями. Также учили приборы артиллерийской стрельбы – в основном дальномеры, но и другие приборы управления. Был предмет «теория вероятностей», очень интересный, он мне сильно пригодился, когда я учился на штурмана-корректировщика.

Изучали Корабельный Устав Рабоче-крестьянского Военно-Морского Флота Советского Союза 1939-го года, а в 1941-м году стали зубрить новый устав гарнизонной службы Красной Армии. Политические занятия проводили у нас регулярно, практически каждый день. Особое внимание уделялось основам марксизма-ленинизма, при этом в училище были очень квалифицированные преподаватели, я помню, как великолепно они проводили семинар по основам марксизма-ленинизма. Был у нас и иностранный язык. Но что мне больше всего запомнилось на первом курсе – нас учили правилам поведения в обществе. Доходило до того, что к нам даже приглашали преподавателей по бальным танцам, так что курсантов готовили не только для войны, а и для того, чтобы мы, будущие командиры Военно-морского флота Советского Союза (в то время слово офицер не употреблялось) стали образованными и культурными людьми, умеющими вести себя в обществе.

22 июня 1941-го года мы встретили, будучи на практике на одной из севастопольских береговых батарей. Ночью услышали звуки артиллерийских выстрелов, но не сильно удивились. Незадолго до этого дня как раз проводились общефлотские учения, в ходе которых по ночам зенитные батареи вели стрельбу по учебным мишеням. Обычно в темное время суток с помощью прожекторов освещался конус, который тянул самолет, и по этой цели вели мощный зенитный огонь. Мы же выходили на воздух и смотрели за тем, как точно стреляют наши зенитчики. И вот в эту ночь мы услышали интенсивную зенитно-артиллерийскую стрельбу, вышли наружу и увидели, что прожектора направлены не на мишень, а на самолет, и рядом с ним четко видны белые разрывы. Тут уж все поняли, что это стрельба не учебная, а боевая по самолету противника. И когда мы начали спрашивать у преподавателей, в чем дело, они не смогли нам ответить.

Ну, мы и сами догадались, что наша зенитная артиллерия ведет огонь по самолетам противника, залетевшим на территорию Севастопольской военно-морской базы. Утром мы узнали, что это самолеты фашистской Германии. А в полдень стало известно о том, что немцы без объявления войны начали наступление на территорию Советского Союза. И первыми объектами нападения были Житомир, Киев, Севастополь и Каунас. В связи с этим нас начали усиленно готовить для того, чтобы мы умели воевать на суше, особое внимание уделялось навыкам метания боевых гранат. Нас выводили на полигон и там мы учились правильно бросать гранаты, ведь надо уметь выдернуть чеку и далеко кинуть. Этой учебой мы стали занимать впервые в училище, до войны регулярно выходили на боевые стрельбы, где выполняли самые различные упражнения по стрельбе из винтовок по мишеням. Так что стрелять мы умели.

Вскоре мы вернулись в казармы на территорию училища, и начались занятия по восемь-десять часов в день. Была усиленная подготовка, чтобы за короткое время обучить нас всем премудростям военного дела. Каждый день политработники утром проводили политинформации, на которых мы узнавали последние новости о положении на фронтах, это каждого очень интересовало. С особым замиранием мы всегда слушали вести об обороне Одессы, куда была направлена группа добровольцев из матросов, старшин и командиров Черноморского флота во главе с майором Алексеем Степановичем Потаповым. В этом отряде были и добровольцы из нашего Севастопольского военно-морского артиллерийского училища береговой обороны им. ЛКСМУ. Вскоре мы узнали, что Потапов был награжден орденом Ленина за умелое руководство в боевых операциях, за проявленное мужество и героизм. И мы, конечно же, восхищались добровольцами, многие курсанты, вообще-то, завидовали им, ведь все хотели так же отличиться, и быстро прославился. А тогда к человеку, награжденному орденом Ленина, было большое уважение.

Лейтенант Мацигор Иван Григорьевич, летчик-наблюдатель корректировщик 13-й отдельной артиллерийской авиационной эскадрильи береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота, 1945-й год

Потом со временем в ходе политинформаций стал очевиден то факт, что враг, обладая преимуществом в военной технике, численности пехоты и танков, начал успешно наступать на нашу территорию, несмотря на героическое сопротивление Красной Армии. Конечно же, мы очень беспокоились по поводу подобного состояния дел. Я помню, мы задавали преподавателям вопрос о том, почему наши солдаты не имеют в достатке автоматов, а используют только винтовки Мосина 1891/1930 годов. Но эти винтовки, по словам наших политработников, все-таки имели преимущество перед автоматами потому, что они более меткие, по врагу можно прицельно вести огонь, а у автоматов патроны рассеиваются на небольшом расстоянии. Мол, вероятность попадания у автомата намного меньше. Конечно же, такой ответ нас не устраивал. Мы понимали, что это что-то не то. Но таковы тогда были веяния.