«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

— Были вот у нас и расстрелы эти. Убили же вот в этом карательном отряде несколько человек. Фамилию одного я забыла. Его звали Филька. Он был Филипп, в общем. Потом партизана жену убили, у нее двое детей осталось. А вот еще не помню, сколько их еще было тех, которых убили. Убивали, убивали у нас людей, это да. Разрывными пулями убивали. Километра полтора — два от нас это было. Убивали, это да. Вот эти приходили и убивали. А председателя жена, видно, баба умная была. Трое детей у нее было, и она, значит, успела перейти и убежать за другую деревню. И потом, когда он пришел, спрашивает: «А жена-то моя жива?» «Жива, трое детей.» Он тогда сказал: «Спасибо вам, что помогли.» А вот трех я хорошо помню, что убили. А эти самые карательные отряды были. Там были эстонцы, вот эти и убивали. Вот этому Ансупу Андресу, может, мне и грех, но я хочу сказать, что я его не одобряю. А живу пока, все боюсь. Ведь прекрасно знала, что не нужно было сюда ехать, а некуда деться было. Мне мама и сказала: «Зачем ты уехала? Через другой год в Москву вербовка пошла. Девки уехали, а ты, дура, ушла, и там мучаешься.» Но откуда знаешь, где будешь? Но Бог отвел от беды меня, что его, из этих карателей, машина сбила. Но у меня муж очень ругался, говорил: смотри со своим языком ввалишься когда-нибудь.

— Партизаны, значит, действовали в вашем районе?

— Так я говорю, что у меня за 25 километров был дядя в партизанах. Он мачехин брат был. Командовал под Ленинградом отрядом. Эти-то, партизаны, нашим здорово помогли. Все дороги взорвали, все шли и били немцев, потому что те уже начали над мирным населением издеваться. Ну я небольшая была, не знаю, как там было и что. Но они помогали, наверное, когда били немцев. Убивали они их. Они как ночь, так их убивали. Догоняли или как там они делали, я не знаю. Знаю, что они там у нас были, партизаны. Было это под Ленинградом, они все тут помогали нам всё. Чем могли, тем помогали. Это спасибо партизанам большое!

— Полицаи, «белорукавники» эти, были у вас в деревне?

— А у нас полицейских не было тогда. И с этими повязками не было у нас этих уже. Было такое, что ночью прибегали и отбирали. Сено отбирали, горелки забрали. Мама моя ругалась. И двух или трех парней у нас вроде расстреляли — убили разрывными пулями. А одну девку мать ходила выпрашивать, чтоб не убивали. Я не знаю, где она жила. Так та в ногах фашистам, карательному отряду, плакала, просила: милый, не убивай ее, она у меня одна. А у нее сын и две дочери были. Она выпросила. Это все так знали. Она комсомолка была. Я-то маленькая была. И вот она выпросила Христом Богом у них. Какой-то добрый попался в этом карательном отряде, видать. А этих за 2 километра или полтора километра разрывными пулями убивали.

— Как советские войска приходили и освобождали вашу местность, помните?

— Наши войска пришли ночью в 1944 году. К Новому году дело было уже. Зашумели всё. Только мама мне сказала. Вот она умерла уже. И она мне сказала: «Ты все таки небольшая, сбегай, посмотри, по-русски говорят или по немецки?» Говорю: «Хорошо.» Пошла. Прихожу и говорю ей: «Матюгаются! Значит, русские!» «Правда?» — спрашивает. «Че? — говорю. — Правда! Ты говорит, мать, не сюда машину поставил, опять поставь, там же немцев нет.» А знаете, как наши русские приходят? Клинут во все что надо. Идут и все. Хотели вот переходить Ленинградский фронт. Это я знаю, что здесь Ленинградский фронт через нас шел. Они хотели через Чудское озеро пройти сразу. Машины проваливались, и они не прошли. Тогда они стали лета ждать. И там через Изменку шел 2 километра перешеек. Вот тут здорово бой пошел у них. Ну взяли, пошли. Перешли и пошли. Немцев тут быстро взяли наши. Вот тут у меня дружок, теперь в Симферополе живет, который там воевал, сказал: «Мы их быстро взяли! Моментально зашли в эту Эстонию, хотели они того — не хотели. Но вот Нарву когда брали, тут нам трудно было воевать. Наших много погибло.»

— Как сложилась ваша жизнь после войны?

Мария Дмитриевна с мужем

— Я в столовой ФЗО работала. Сами мы с мужем малограмотные, а дочек выучили. Но одна умерла. Прожили мы тяжелую и трудную жизнь. Деньги, которые мы своим трудом заработали, у нас забрали. Так что денег нам не дали. Мы остались в нищете. Голые, босые, больные, рваные. Почему мы заработанные деньги не могли снять? Мы не знали, что можно на Россию перевести. Некоторые, слух прошел, перевели, а мы не знали. Вот у мужа выходит, что он своими руками воевал с немцами, был разведчиком, на фронте с Жуковым встречался, уничтожал фашистов, работал, и деньги не смогли отдать. Всем отдали, а наши деньги не отдали. А ведь нам досталось нам при оккупации!