«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Я родился 26 июля 1925-го года в селе Водоватово Арзамасского района Нижегородской области. Родители мои были заядлыми земледельцами. Отец Дмитрий Семенович был участником Первой Мировой, Гражданской и Великой Отечественной войны. В царское время воевал в Румынии и Западной Украине. После окончания пулеметной школы стал красноармейцем и прошел всю Гражданскую войну. В 1919-м году был тяжело ранен, а в 1921-м вернулся домой и женился на Анне Андреевне. Брат отца Петр погиб в годы Гражданской. В семье росло 8 детей, жили бедно. Мой отец в числе первых вступил в колхоз. Работал на лошади, косил сено, и возил его на склад.

Я до войны окончил семь классов. Пошел в нижегородское ремесленное училище № 4, и там застала война. Мой старший брат Иван к тому времени окончил ФЗО и работал на заводе «Двигатель Революции», был секретарем комсомольской организации цеха, мы с ним собрались сфотографироваться в воскресенье 22 июня 1941-го года, приехал к нему в общежитие. И вдруг в полдень по радио выступил нарком иностранных дел Советского Союза Вячеслав Михайлович Молотов, который объявил о начале войны с Германией. Тут же хлопцы, рабочие, все молодые, притащили ящик водки, записались добровольцами в военкомате, и уже 1 июля я проводил брата с другом, тоже Иваном, в Красную Армию.

Сам же остался учиться в ремесленном училище. Пробыл в нем до октября 1942-го года. К тому времени отца снова мобилизовали, мама только родила, самому старшему брату исполнилось 11 лет, пять пацанов на руках. Куда ей деваться? Так что меня из училища отпустили домой. Работал по хозяйству, маме помогал.

Меня призвали в Красную Армию 20 января 1943-го года. Прошел медкомиссию, тогда все годные были: руки-ноги есть, и все на этом. Направили на обучение в стрелково-снайперское училище, на станцию Суслонгер Марийской АССР. И там мы учились целый год, до января 1944-го года. Учили бывшие фронтовики, отправленные в тыл по ранению. К примеру, заместителем командира училища был майор без руки. Война с Финляндией научила нас, что снайперское дело необходимо, поэтому ему придавали серьезное значение.

Затем отправили эшелоном на фронт, но в Москве нас остановили, и всех снайперов переслали в Горький, в учебный танковый полк. Здесь мы в течение трех месяцев переквалифицировались в наводчиков СУ-76. Изучали матчасть, орудие. Оттуда уже в апреле 1944-го года поехали в Горький, где получили на автомобильном заводе самоходки. Мы уже знали, что их называли «Прощай, Родина!» так как СУ-76 при попадании снаряда легко воспламенялась. Если попал снаряд – то экипаж часто погибал.

Дальше определили в Чугуев, в Малиновские лагеря, располагавшиеся у реки Северский Донец. Здесь формировалась 12-я самоходно-артиллерийская бригада. Стал наводчиком СУ-76 во 2-м дивизионе. Командиром машины был Владимир Нерсесович Саркисов, 1924-го года рождения, туркмен из города Серхетабада, что у реки Кушка, хорошо разговаривал по-русски, механиком-водителем Иван Краснов, 1911-го года рождения, заряжающим Василий Петрович Железняк, 1905-го года рождения. Направили нас на 1-й Белорусский фронт. В июле 1944-го года мы вступили в первый бой. Хотя до этого я на фронте не был, не стрелял по-боевому и не знал многого о войне, но не боялся идти в бой. А вот пожилые солдаты, отцы наши, побаивались.

После артподготовки и начала наступления, нас пустили в прорыв. Огонь повсюду, дым, пыль поднята, ничего не видно. Тактика у нас была следующая – танки вперед, за ними пехота, мы следом, поддерживаем пехоту, если впереди блиндаж или какие-то скопления противника. Пехота нам трассирующими пулями указывала цели. Увидишь или нет, все равно надо стрелять, потому что раз показывают, значит, что-то там есть. А так, чтобы самоходкой на танк переть – не пришлось. Затем мы приняли участие в Люблинско-Брестской операции, воевали тяжело. Тут уже мы добре с врагом схватились. Потери были большие в дивизионе. Людей много погибло.

В Люблине мы остановились, и попали в лагерь смерти Майданек. И что мы там увидели: печи еще были горячие, пепел от человеческих тел повсюду. Во дворе лежало три кучи пепла, высотой метра полтора. Нам надо было найти ветошь, чтобы пушки чистить. И мы набрели на склад, где смертников раздевали. Что поразило: одежда и обувь были чистыми, разглаженными, детские ботинки стояли отдельно, женская обувь отдельно, все разложено. И везде женские косы. Ужас, как так можно было делать?! Наш экипаж оставили в Люблине около Дома правительства, поляков надо было охранять. Бригада пошла вперед, а наша самоходка с неделю там простояла. Я видел Ванду Львовну Василевскую и членов польского правительства.

Дальше мы дошли до Вислы. Заняли Пулавский плацдарм. В первый день мы не форсировали реку, остались на своем берегу. Потом уже на второй день переправились. Мост был интересный, чуть-чуть под водой настил находился. Наши самоходки перевезли на паромах. Бомбили страшно. Мы на этом плацдарме пробыли до января 1945-го года. Зима страшная, стояли в обороне. Мы-то еще ничего, телогрейки и шинели одевали, не знаю, как пехота согревалась. Укрывались тентом для маскировки машины, половина под себя, остальное на себя. А когда пошли большие морозы, мы вырыли капонир, самоходку туда загнали, и сами спрятались, нашли где-то буржуйку, сверху закрылись сучьями. Но все равно, топили только ночью, потому что постоянно налетали немецкие самолеты-разведчики. Пехота, бедная, ютилась в землянках. Дальше мы начали наступать, успешно прорвали немецкую оборону, я за эти бои получил Орден Красной Звезды. Марш СУ-76 выдержали четко. А вот люди уставали. Как-то мы переезжали через мост, внизу шла железная дорога, и мы чуть не упали с него, самоходка накренилась, я механику говорю: «Иван, давай газу!» Кое-как выскочили. В конце января 1945-го года форсировали реку Одер, он был еще во льду. Долго думали, как перегнать наши самоходки, а тут для танк сделали настил залили его водой, она за ночь замерзла и получилась прекрасная переправа. Мы спокойно по настилу проехали вслед за танками. И тут нашу бригаду отзывают обратно на левый берег.

Георгий Константинович Жуков с 5 по 7 апреля 1945-го года проводил занятия с командующими армиями 1-го белорусского фронта, и наша батарея из четырех самоходок охраняла эту палатку. Дороги в Германии везде обсажены деревьями, сверху не видно, какие машины идут. Приезжали командующие армиями и на ГАЗ-АА, и на «виллисах», и на «эмках», все в пилотках и плащ-палатках. Я три раза видел Георгия Константиновича Жукова. Мы стояли в окопе с самоходкой, рядом блиндажи были вырыты на случай воздушной атаки. В это время во время артобстрела погиб мой односельчанин и друг Иван Щелоков, служивший в 1-м дивизионе. После войны я долго искал его могилу, и нашел только в 1973-м году.

Дальше была Берлинская операция. 16 апреля 1945-го года началось наступление с плацдарма. Мне запомнилась сильнейшая артподготовка. Казалось, что после такой стрельбы все сровняли с землей. Наша бригада еще стояла за Одером. И мы видели, сколько самолетов летело громить врага: туда идут высоко, а оттуда низко. Стреляли и бомбили, дым и скрежет. Мы двинулись вперед на второй день Берлинской операции. И оказалось, что немецкая оборона держится крепко. В этот день погиб наш механик-водитель Иван Краснов. Так получилось, что он накануне поссорился с командиром, тот был моложе его, он требовал все приказы с ним как с механиком-водителем согласовывать. Доложили о конфликте командиру дивизиона, и Ивана перевели на другую машину. И только перевели, как в первом же бою он сгорел. Нашим новым механиком-водителем стал Сергей Герасимов, 1926-го года рождения.

Страницы: 1 2