«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

С 1932 года действительную службу я проходил в 1-м стрелковом полку Московской Пролетарской стрелковой дивизии г. Москва, где окончил годичную полковую школу. Второй год служил в должности помком взвода.

После демобилизации из рядов Красной Армии в 1934 году я приехал в г. Ленинград. Обком комсомола направил меня на работу в Лычковский район зам председателя Районного Совета ОСОАВИАХИМА по работе с молодежью.

В 1936 году меня избрали зав отделом политучебы Райкома комсомола, а с 1937 года я стал секретарем РК. В 1936 году Министерство Обороны присвоило мне звание младшего лейтенанта, определив в должности помощника начальника штаба полка.

2-го сентября 1939 года я получил повестку из Райвоенкомата – срочно 4 сентября явится в г. Остров Ленинградской области в 75 стрелковую дивизию 115 стрелковый полк, к которой я был приписан.

Прибыв в 115 сп (командир полка полковник Миссан (латыш), начальник штаба подполковник Окроперидзе), я был назначен на должность помощника начальника штаба полка.

В октябре 1939 года дивизия передислоцировалась в район Ораниенбаума (под Ленинградом), а в ноябре месяце был получен приказ – дивизии срочно выехать в район г. Пряжа Карельской АССР, на границу с Финляндией.

1-ого декабря наш полк, в составе дивизии, перешел границу и, в дальнейшем, вел бой в направлении станции Лаймола – сильно укрепленный железнодорожный узел (курсировали бронепоезда). От границы до станции Лаймола было примерно 80 – 90 км. Правее нас, несколько впереди нашего полка, действовала 56 стрелковая дивизия (Псковская).

Не доходя несколько километров до укрепленного района (для нас это тогда было неизвестно), белофинны шквальным огнем остановили продвижение 56 стрелковой дивизии. 56 сд вынуждена была перейти к обороне в условиях суровой зимы. В результате было много обмороженных.

Севернее нашей дивизии, километрах в двадцати, находилась 41сд, которая под натиском финских войск стала отступать. Нашей дивизии был дан приказ срочно выйти на рубеж, занимаемый 41 сд и остановить продвижение врага. Наш полк в составе дивизии форсированным маршем вышел на помощь 41 сд и вступил в бой. Во время боя я был ранен в правую ногу выше колена. Мне оказал помощь командир танкеток лейтенант Ищенко – вынес меня из района боев в медсанбат. Там нас раненых погрузили в машины и отправили в г. Петрозаводск. Это надо было проехать километров двести по дороге, забитой войсками. Ехали мы очень медленно и думали, что замерзнем, но все обошлось благополучно.

В Петрозаводске нас обработали и санитарным поездом отправили в Ленинград. Из Ленинграда в Калинин, а из Калинина в связи с тем, что не было места, поезд направили в Москву. Из Москвы поезд переправили в Загорск, где и разместили нас в Троице-Сергиевской Лавре. Там я находился примерно до 16 февраля 1940 года. 17 февраля всех раненых должны были отправить для дальнейшего прохождения лечения на Украину. Мы, 6 человек, чувствуя себя хорошо, подали рапорт направить нас в Ленинград. Нашу просьбу удовлетворили, и мы 18 февраля прибыли в Ленинград.

В Ленинграде через несколько дней, 26 февраля, получил повестку явиться в Отдел Кадров Ленинградского Военного Округа. В отделе кадров мне был вручен приказ о назначении меня помощником начальника штаба 459 мотострелкового полка 42 легко моторизованной стрелковой дивизии, которая была только что сформирована из погранбатальонов. Дивизия, в которую я был назначен, уже два дня как выбыла из Ленинграда в район города Териоки. Таким образом, мне пришлось ее догонять на попутных машинах. Когда я прибыл в полк, он уже занимал оборону. Впереди проходила линия Маннергейма. Все наши попытки прорвать оборону успеха не имели.

Дивизией командовал генерал майор Лазаренко, начальник политотдела – полковой комиссар (полковник) Богатиков.

Командовал полком полковник Кузьмин И.Д. , зам командира полка по политчасти – батальонный комиссар Блохин И.В., начальник штаба – майор Петров.

Боевые действия вели в сложной обстановке: — суровая зима, заградительный огонь из ДЗОТов. Успех пришел в результате прорыва наших танков КВ. В промежутке между укреплениями проходили болота и финны считали, что эта местность не позволит пройти танкам (и не учли особенности зимы). Суровые морозы крепко сковали лед и дали возможность выхода наших танков в тыл врага и одновременно начать активные действия артиллерии и пехоты с целью более полного окружения находящихся в ДОТах врагов (в отдельных двухъярусных ДОТах находилось до ста человек). Белофинны с большими потерями стали отходить. Наш полк в составе дивизии освобождал город Койвисто. В дальнейшем полку была поставлена задача, перерезать дорогу, идущую на Хельсинки. Однако эта задача не была выполнена, хотя мы и находились всего в одном километре от центральной дороги – в связи с тем, что финны объявили мир.

После окончания войны, полк занимался разминированием и строил лагеря. В июне месяце наш полк в составе дивизии согласно приказу передислоцировался в город Остров на границе с Латвией.

В связи с нарушением ранее подписанного соглашения правительством прибалтийских государств наша дивизия получила приказ перейти границу и вступить на территорию Латвии для укрепления группировки наших войск, находившихся там согласно договору.

В Латвии 459 полк разместили в городе Гульбин. Занимались боевой и политической подготовкой. В Латвии мы находились до установления Советской власти.

В октябре 1940 года полк в составе 42 лмсд получил приказ передислоцироваться в Белоруссию. Дивизия расположилась в городе Бресте, а 459 сп расположили в городе Картуз-Березка, а примерно через три месяца передислоцировали в город Жабинка. В декабре месяце 1940 года меня избрали секретарем комсомольского бюро полка (несмотря на поданный мной рапорт с просьбой о демобилизации, поскольку я не являлся кадровым офицером, и в демобилизации мне было отказано). За мной сохранили оклад помощника начальника штаба полка – 800 рублей.

От нашего полка один батальон находился в городе Кобрино, где нес охрану штаба армии, один батальон в апреле 1941 года был направлен на границу, строить укрепрайон.

19 июня 1941 года на совещании командного состава было объявлено, что 22 июня в 5 часов утра будут проводиться учения – показные, с боевой стрельбой. Я жил на частной квартире в семье железнодорожника вместе с начфином полка Копыловым. Вечером мы попросили хозяйку, чтобы она нас разбудила в 430. Она сказала: — «Сами встанете еще раньше!». Мы подумали, что она шутит. 22 июня, примерно в 4 часа, от взрывов снарядов зазвенели стекла в квартире, которая находилась недалеко от станции железной дороги. Наша хозяйка закричала: — «Война!», а мы подумали, что проспали начало учений.

Быстро одевшись, мы побежали к штабу полка. Подойдя к штабу, который находился недалеко от квартиры, мы увидели, что снарядом разрушен вход в штаб, дежурный по штабу убит, связь нарушена. Первое время мы не могли понять война это или провокация, однако фашистская артиллерия продолжала обстрел, а самолеты большими партиями летели в направлении Минска.

Наш 459 полк быстро вышел на исходные позиции для обороны, которые находились примерно в 6-8 километрах от Жабинки. Я уже ранее писал, что полк был не в полном составе.

Примерно в 8 утра батальонный комиссар Блохин приказал мне поехать в военный городок, где проживали семьи офицеров, и предупредить их, чтобы они готовились к отправке их вечером на Минск, а также взять у его жены гимнастерку с орденом Боевого Красного Знамени, которым он был награжден за проявленное мужество в войне с белофиннами. Полком в это время командовал начальник штаба Петров, командир полка за несколько дней до начала войны был отозван в Москву.

В связи с артобстрелом военного городка все семьи офицеров находились в поле. Я передал жене комиссара о предстоящей вечером эвакуации, забрал гимнастерку и вернулся в полк. В это время полк уже вел бой. Командир полка вместе с комиссаром, оставив командование на подполковника Димитришина, выехали в 1 батальон, который находился на строительстве укреп района. За комиссара остался секретарь партбюро старший политрук Нагульнов Н.И.

Во время боя, примерно в 14-15 часов, в связи с обходом нас немцами с флангов, был получен приказ об отходе с боями в направлении города Кобрин.

Мы не имели возможности предупредить семьи об отходе полка в другом направлении, поэтому дальнейшая судьба семей нам была неизвестна.

Примерно в 6-8 километрах не доходя до города Кобрин, наш полк совместно с другими отходящими частями занял оборону. Вели ожесточенный бой. Немецкие части сперва пошли в наступление во весь рост, горланя песни, но, получив достойный отпор, понесли большие потери и вынуждены были прекратить наступление. И только после подхода подкрепления вновь перешли в наступление. Перед превосходящими силами противника части нашего полка, вместе с другими разрозненными частями, стали с боями отходить, оставив город Кобрин.

Отойдя километров на 11, подполковник Димитришин из оставшихся подразделений полка создал отдельный батальон, в который вошли подразделения 3-его батальона, части полковой школы, батарея 45-пяток и другие подразделения. Начальником штаба был назначен старший лейтенант Паршин. Я был утвержден секретарем парторганизации. Не установив связь с командиром полка и командиром дивизии, подполковник Димитришин принял решение отходить в направлении города Картуз-Березка. При подходе к городу высланная заранее разведка доложила, что мост через реку взорван и переправочных средств нет.

Было принято решение двигаться на город Пинск (бывший областной центр), стремясь соединиться с нашими частями, мы старались не вступать в бой с фашистскими войсками.