«Красная звезда» за сентябрь 1942 года: «Гнусный враг»

Оборона Москвы может по праву считаться самой крупной битвой всех времён и народов. По общему количеству войск — более 2,5 млн. человек с обеих сторон — и по продолжительности — 111 суток — она не имеет равных в истории.

Но самое главное другое: под Москвой произошло и важнейшее для того периода войны событие. Битва за столицу показала, что немцев можно не только остановить, но и разгромить. Непобедимый дотоле вермахт получил тяжёлый нокдаун, от которого смог оправиться только к весне 1942 года.

Но главное, план быстрой победы над СССР был окончательно сорван, и Германия оказалась в ситуации безусловно губительной для неё долгой войны. Войны на истощение.

Ещё в июне никто и помыслить не мог, что враг дойдёт до Москвы. Но к октябрю это стало фактом. Однако фактом было и другое: дальше Москвы отступать было действительно некуда.

С её потерей СССР терял бы пятую (по другим оценкам — четвёртую) часть промышленности. В условиях 1941 г., когда (в отличие от конца 1942 г.) эвакуированное на восток военное производство ещё не развернулось, это грозило абсолютно гибельными последствиями. Кроме этого, оказался бы утраченным и крупнейший транспортный узел страны — и тогда легендарные сибирские дивизии не успели бы оказаться в нужный момент в нужном месте, чтобы переломить становой хребет немецкой обороны.

Политический эффект от сдачи столицы в конкретной ситуации 1941 года также был бы катастрофическим. После возможного падения Москвы не исключалось вступление в войну на стороне Германии Турции и Японии. Зато верность англо-американских союзников своим обязательствам оказалась бы под жирным знаком вопроса. Они и без того не слишком торопились с поставками по ленд-лизу, выжидая, как решится судьба русской столицы. Ничего личного, голая прагматика: когда после потери Москвы будет потеряна Россия, не в интересах двух оставшихся членов коалиции, чтобы их танки и самолёты оказались в руках нацистов.

Наконец, с чисто военной точки зрения конфигурация немецкого наступления была спланирована так, что удайся оно — и в «котле» между Тулой и Тверью оказалось бы больше миллиона советских солдат. А по фронту образовалась бы дыра размером более чем в 300 км…

Но судьба войны и решилась под Москвой.

Уже жертвенные летние сражения 1941 года сломали механизм «блицкрига». Наступление на русскую столицу гитлеровцы смогли начать только 30 сентября. Замысел операции, названной «Тайфун», предусматривал ударами мощный танковых группировок (2-я, 3-я и 4-я танковые группы вермахта) окружить основные силы советских войск в районах Брянска и Вязьмы, а затем стремительно обойти Москву с севера и юга. Общая численность сосредоточенных для этой цели войск превышала 1 млн. человек.

С советской стороны им противостояли 1 млн.250 тыс. человек. Но это была уже не кадровая армия начала войны. Та полегла или попала в плен в ходе приграничных и оборонительных сражений лета-осени 1941 года. В основном воевали уже призывники и запасники, мобилизованные после 22 июня. Кроме того, с июля по октябрь включительно в Москве было сформировано 16 дивизий народного ополчения, в составе которых на фронт ушло более 160 тысяч человек. О том, как они воевали, лучше всего говорит тот факт, что 5 из них были расформированы из-за понесённых гигантских потерь, а 3 стали гвардейскими. Полное соответствие русской поговорке: грудь в крестах или голова в кустах…

Сотни тысяч людей от зари до зари трудились на строительстве оборонительных сооружений — рытье противотанковых рвов, окопов, возведении инженерных заграждений, даже баррикад на улицах Москвы.
Однако пушек, танков и самолётов в Красной армии было в 1,5–2 раза меньше, чем у противника. В «войне моторов» это было серьёзным преимуществом, и в результате яростного наступления фашисты продвигались всё ближе к советской столице. Особенно шаткой ситуация стала в октябре 1941 года — когда в результате окружения значительного количества советских войск под Вязьмой и Брянском в линии фронта образовалась громадная дыра. Защищать ее было практически некому, потому что из-за этого поражения было утрачено и без того не очень большое превосходство в численности боевого состава. В этот момент на фронт бросалось всё, что можно было наскрести — героические, но неопытные курсанты военных училищ, истребительные отряды милиции, отчаянные, но плохо вооружённые дивизии народного ополчения.

Москва же испытала в эти дни шок. 16–17 октября ситуация была близка к катастрофической: десятки тысяч беженцев запрудили дороги на восток, предприятия встали, местные власти находились в растерянности, на улицы города чёрной тенью наползали паника об руку с мародёрством. Однако положение удалось выправить быстро: большинство москвичей вняло призывам властей к порядку. А в отношении тех, кто не внял, были приняты самые жёсткие карательные меры.

Важную роль в успокоении страстей сыграло то обстоятельство, что высшее руководство страны во главе с И.В.Сталиным Москву не покинуло. А с пытавшимися бежать партийными и административными начальниками органы НКВД расправлялись с особой жестокостью.

В то же время фронтовое командование практически утратило контроль над ситуацией и управление войсками. Только срочный отзыв из Ленинграда Г.К.Жукова, назначение его командующим московской обороной и, главное, ряд предпринятых им жёстких — подчас очень жёстких — мер позволили выправить положение.

Поэтому ещё один штурм, предпринятый немцами 16 ноября, советские войска встретили решительно и спокойно. Несмотря на огромное давление рвавшегося к Москве врага, они уже не отступали, а пятились. Да, в это время немцам удалось ближе всего подойти к советской столице — их отделяли лишь 25–27 км от центра города по Ленинградскому и Волоколамскому шоссе, — но пружина ответного удара была уже сжата до предела.

До предела же был измотан и враг. Вот только резервов у него уже не было.

Выстояв в ожесточённом оборонительном сражении, 5 и 6 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление. Очень важную роль в нём сыграли свежие резервы, которые хладнокровно копило советское командование, даже когда последние силы защитников Москвы таяли возле Химок и Дедовска. К началу контрнаступления силы Красной Армии снова насчитывали более 1 млн. солдат и офицеров, в том числе и из кадровых сибирских дивизий, переброшенных с Дальнего Востока.

Огрызаясь, фашисты покатились назад. Но разгромный удар по вермахту удалось нанести не только на фронте. За проигрыш сражения и отступление от Москвы Гитлер отстранил от должности главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Вальтера фон Браухича, командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, знаменитого «танкового бога» Гейнца (Хайнца) Гудериана и ряд других высокопрофессиональных генералов. Это довольно существенно ослабило германское войсковое руководство, что помогло РККА в дальнейшем ходе войны. Окажись, например, на месте педантичного и исполнительного Паулюса энергичный и самостоятельный Гудериан,— трудно сказать, как оно повернулось бы в Сталинграде…

Ещё важнее было то, что вермахт на некоторое время лишился очень важного инструмента своих былых побед: на подмосковных полях остались ржаветь железные кости немецких моторизованных корпусов. Тех самых, что сыграли важнейшую роль в поражениях РККА летом 1941 г.

Правда, и русские войска за ценой победы, что называется, не постояли. По данным авторитетного источника — статистического сборника «Россия и СССР в войнах ХХ века» (под редакцией Г. Ф. Кривошеева),— потери их с 30 сентября 1941 г. по 7 января 1942 г. составили 1 029 234 человека. Из них безвозвратных — 653 924 солдата и офицера…

Командующий немецкой 2-й танковой армией Г. Гудериан:

Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными, Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. Главное командование сухопутных войск, находясь в далекой от фронта Восточной Пруссии, не имело никакого представления о действительном положении своих войск в условиях зимы, хотя и получало об этом многочисленные доклады. Это незнание обстановки все время вело к новым невыполнимым требованиям.

Своевременный отвод войск и занятие обороны на выгодном и заранее подготовленном рубеже явились бы наилучшим и наиболее действенным средством для того, чтобы восстановить положение и закрепиться до наступления весны… Упрямство ли Гитлера или внешнеполитические соображения оказали влияние на принятие решений в эти дни — мне неизвестно…

Не разряжение обстановки, а новое исключительно тяжелое ее напряжение явилось результатом этой странной политики. Расплачиваться за нее должны были наши солдаты.

Война стала отныне действительно «тотальной». Экономический и военный потенциал большей части стран земного шара объединился против Германии и ее слабых союзников.

Из воспоминаний фронтовика